Пью горечь тубероз, небес осенних горечь. 我品味夜来香的苦涩，上天秋日的苦酒。
И в них твоих измен горящую струю. 因你的背弃我饮下这火热激流。
Пью горечь вечеров, ночей и людных сборищ, 品味苦苦的傍晚，长夜和人世，
Рыдающей строфы сырую горечь пью. 品味嚎啕哭泣的诗句里生涩的苦愁。
Исчадья мастерских, мы трезвости не терпим. 作为匠人的后裔，较之于希望的面包，
Надежному куску объявлена вражда. 我们更喜爱酒醉神迷。
Тревожный ветр ночей — тех здравиц виночерпьем,惊恐的长风-便是长夜祝酒的司仪，
Которым, может быть, не сбыться никогда. 也许，祝愿永无实现的那天。
Наследственность и смерть-застольцы наших трапез 能量和死亡-是一桌桌高档的宴席
И тихою зарей — верхи дерев горят — 静谧的晨晖-在树的枝头闪亮-
B сухарнице, как мышь, копается анапест, 格律诗象耗子，躲着嗑出抑扬顿挫的声响。
И золушка, спеша, меняет свой наряд. 连灰姑娘也赶忙更换下自己的圣餐。
Полы подметены, на скатерти — ни крошки, 地板清扫干净，桌上-被饕餮一光，
Как детский поцелуй, спокойно дышит стих, 诗的呼吸象孩子的亲吻，平静安详，
И золушка бежит — во дни удач на дрожках,灰姑娘忧伤地-奔向美好的日子，
А сдан последний грош, — и на своих двоих.付完最后一枚硬币，-便囊中羞涩穷的叮当。
